Из пленного Парижа к нам примчался.
Какой восторг тогда пред ним раздался!
Как был велик, как был прекрасен он,
Народов друг, спаситель их свободы!..
А. С. Пушкин.
АВТОР-СОСТАВИТЕЛЬ Р. БАЛАКШИН
ПРЕДИСЛОВИЕ
Река времени не течет прямо. В наши дни, у нас на глазах, в России завершился советский эпизод ее истории.
Считалось, что Советская власть являет собой республиканский образ правления. Такое суждение ошибочно. Это была довольно своеобразная, приноровленная к русской почве структура власти, именовавшая себя республиканской. Но об этом ниже.
Сейчас у нас снова година потрясений. Россия вновь на распутьё. Как быть, куда идти? Прежние структуры власти оказались не хороши, изжили себя, нужно создавать новые. Но не успел русский народ как следует обдумать свое положение, поразмыслить, что к чему, как ему тут же, как соломинку утопающему, сунули под руку образ правления, процветающий в Западной Европе - президентский, парламентский.
Однако на соломинку возлагать большие надежды глупо, она в деле спасения вещь ненадежная, и как ни тянет в панике ухватиться за нее, она рано или поздно неизбежно оборвется, и мы опять (быть может, снова лет через 70) будем барахтаться в погибельном омуте отчаяния и беды.
Поэтому, пока есть время, пока не поздно, мы должны вспомнить о том образе правления, который издревле существовал на Руси, при котором Россия была великой и - что самое главное для государства и народа - независимой, самостоятельной державой. Это образ правления монархический, самодержавный.
Нам не дано знать, как дальше потечет история России, но все же мы должны заметить, что монархия - наиболее древняя в истории человечества форма организации общества. Великие республики древности (Греция, Рим) начинались с монархии и закономерно возвращались к ней. Это естественный, натуральный образ управления человеческим обществом.
Мы не сыщем ни одной русской пословицы и поговорки о президенте и парламенте, поскольку эти понятия глубоко чужды нашему народу. Зато о Царе, о царской власти в сердце народном родилось много прекрасных мыслей.
Без Бога свет не стоит, без Царя земля н е п р а в и т с я. Где Царь, тут и правда. Народ ясно давал себе отчет о происхождении царской власти. Царь, царство даются и отнимаются Богом.
Народ думает, а Царь ведает. Без Царя народ сирота. Народ — тело, Царь — голова. Хотя Господь и дает Царю власть, но Царь без народа—ничто, как голова без тела. Так же и народ без Царя, без верховного водителя обречен на сиротство, беспутную жизнь и всякие горести.
Осознавая величие царской власти, народ видел и тяготы ее, суровый царский жребий. Ни солнышку на всех угреть, ни Царю на всех угодить. Царь да нищий без товарищей. Горечь последней пословицы, когда человек, обладающий всей мощью державной силы, вдруг неожиданно уравнивается с малосильным, бесправным побирушкой, трагически подтвердилась на судьбе Царя-мученика Николая II и Его семейства.
Необходимо внимательней присмотреться к понятию монархии, самодержавия, чтобы увидеть его многие привлекательные черты.
Монархия предпочтительней для блага государства. При этом строе человек по наследственному, неоспоримому праву с детства готовился стать Царем, проходил всестороннюю подготовку (все русские Цари, без исключения, были широко образованными, даровитыми людьми), в основе которой лежала прежде всего идея патриотическая—служение Отечеству, ответственность за вверенное государство перед Богом. В республиканском выборном государстве, в котором, благодаря соблазнительной, ложной мысли о равенстве, теоретически любой человек может стать главой государства, к власти рвутся и пробиваются люди, зачастую одаренные не государственными, а митинговыми, бойцовскими, демагогическими качествами. Оказавшись на вершине власти, чувствуя, что он не способен полноценно управлять страной, такой человек поневоле окружает себя легионом советников и консультантов. При республиканском строе особенно сильно влияние чуждых, а порой и враждебных государству сил, или, как точно сказал И. А. Ильин, мировой закулисы. При монархии это влияние затруднено, а чаще всего невозможно. За редчайшим исключением, все русские Цари были патриота-ми, для которых смыслом жизни было благо России.
При монархическом строе человек служит не партии, не какому-то общественному течению, в угоду ему подавляя все прочие течения и партии, а всей стране. Именно служит, а не только начальствует и повелевает. Это служение основано на взаимности. Когда ближние и дальние люди стали пренебрегать этим долгом службы и впрямую отказываться исполнять его, лишь тогда Государь Император Николай II счел нужным отречься от престола. Мало решимости и железной воли, чтобы управлять государством, нужны неленостные помощники, нужны душевные сослуживцы.
Из понятия царской власти, как власти отца в семействе, вытекает понятие Отечества, как единого для всех дома. Не казармы, не лагерного барака, куда люди заключены для временного пребывания, а общего жилища, откуда люди не собираются никуда ни уходить, ни уезжать, а хотят сделать жилище свое еще лучше и краше. Дом, семья — эти родственные отношения естественны для монархии, самодержавного устройства общества и чужды республиканскому образу правления. Из глубины веков, из сказок и былин, исторических песен и преданий слышится нам ласковое: царь-батюшка, надежа, заступа, оборона. Из наших руководителей никто за 70 лет не удостоился такого имени. Справедливости ради, должно заметить, что спервоначалу новоявленные управители земли русской все же ощущали родственность, семейственность самодержавной власти. Недаром они так часто любили фотографироваться с детьми и выставлять это напоказ. Широко известны фотоснимки с детьми Ленина и Сталина. Но чем дальше уходила Россия от своих истоков, тем стремительней это чувство слабело, и нот уже изредка виден с детьми Хрущев, эпизодически Брежнев, и уже никогда—Андропов, Горбачев, Ельцин. У державного руля стоят холодные чиновники, управляющие государственным механизмом, а не живущие в народной семье.
Главным чувством, скрепляющим дом, семью, является любовь. Не-возможно любить Верховный Совет, парламент, президента, который сегодня правит, а завтра его и след простыл. Любовь более длительное, основательное чувство, не подчиняющееся циклам избирательных кампаний. Здесь уместно сказать о том феномене, что Советская власть была своего рода противоестественным гибридом республики с самодержавием. По форме, казалось бы, руководители страны избирались, а по сути дела все они занимали государственные посты пожизненно.
Все в государственной жизни держится любовью, а не страхом. Поклоняться, благоговеть, почитать можно только отца, для которого управление державным домом не эпизод в его политической жизни, а вся жизнь без остатка, и политическая, и семейная. Чиновника слушаются, ему подчиняются, покоряются, в конце концов, но его не любят. А если и любят, то любовью привычки, как это было со Сталиным. Исчезает привычка, улетучивается любовь.
Наши недруги знают—Царь опора России. С Царем она—великая держава, защита слабым, гроза насильникам и злодеям. С Царем Россия стоит как необоримый утес, а без Царя мятется и шатается.
Нужно, чтобы Русским домом правил хозяин, а не временщик, как бы его ни называли—генсек, президент и т. д. Потребность в отце, в заботливом, рачительном хозяине жива в народе. Как отдаленный отзвук веры в милосердного царя-батюшку в опустевших деревнях у старушек, уже в который раз обманутых и преданных, едва ли не по соседству с иконами висят глянцевитые портреты «благодетелей» со звездами и депутатскими флажками на груди.
Возрождение России, восстановление ее чистого образа невозможно без возрождения любви к Царю, поистине избраннику народному. Одним из первых, малых шагов в возрождении этого, утраченного нами чувства, смеем надеяться, будет служить эта книжка.
Вчитайтесь, прочувствуйте, как относились русские люди к Царю, Самодержцу, Хозяину, Помазаннику Божиему. Вглядитесь, какой нежной любовью и благоговением проникнута каждая строка, повествующая о недолгих днях пребывания Государя Императора Александра Павловича Благословенного в нашем родном городе.
В публикуемых текстах произведены минимальные сокращения, касающиеся частых повторов. В очерке И. Евдокимова опущены неудачные наш взгляд цитаты стихов А. С. Пушкина. Все подстрочные примечания для удобства набора перенесены в конец текста. В скобках указываются современные названия улиц и зданий, где был Император. По возможности сохраняется старая орфография : приставка без- перед глухими согласными, употребление прописных букв и т. п.
