Былины
Неизвестный автор - "Илья муромец с Добрыней на соколе-корабле"
По морю, морю синему,По синему, по Хвалунскому,
Ходил-гулял Сокол-корабль
Немного немало, двенадцать лет.
На якорях Сокол-корабль не стаивал,
Ко крутым берегам не приваливал,
Желтых песков не хватывал.
Хорошо Сокол-корабль изукрашен был:
Нос, корма – по-звериному,
А бока сведены по-змеиному.
Да еще был на Соколе на корабле:
Еще вместо очей было вставлено
Два камни, два яхонта;
Да еще было на Соколе на корабле:
Еще вместо бровей было повешено
Два соболя, два борзые;
Да еще было на Соколе на корабле:
Вместо очей было повешено
Две куницы мамурския;
Да еще было на Соколе на корабле:
Еще три церкви соборныя;
Да еще было на Соколе на корабле:
Еще три монастыря, три почесные;
Да еще было на Соколе на корабле:
Три торговища немецкия;
Да еще было на Соколе на корабле:
Три кабака государевы;
Да еще было на Соколе на корабле:
Три люди незнаемые,
Незнаемые, незнакомые:
Промежду собою языка не ведали.
Хозяин-от был Илья Муромец,
Илья Муромец, сын Иванов,
Его верный слуга – Добрынюшка,
Добрынюшка, Никитин сын,
Пятьсот гребцов, удалых молодцов.
Как издалече-далече, из чиста поля
Зазрил, засмотрел турецкий пан,
Турецкий пан, большой Салтан,
Большой Салтан Салтанович.
Он сам говорит таково слово:
«Ах, вы, гой еси, ребята, добры молодцы.
Добры молодцы, донские казаки!
Что у вас на синем море деется,
Что чернеется, что белеется?
Чернеется Сокол-корабль,
Белеются тонки парусы.
Вы бежите-ко, ребята, ко синю морю,
Вы садитесь, ребята, во легки струги,
Нагребайте поскорее на Сокол-корабль,
Илью Муромца в полон бери,
Добрынюшку под меч клони!»
Таки слова заслышал Илья Муромец,
Тако слово Добрыне выговаривал:
«Ты Добрынюшка Никитин сын.
Скоро-борзо походи на Сокол-корабль,
Скоро-борзо выноси мой тугой лук,
Мой тугой лук в двенадцать пуд,
Калену стрелу в косу сажень!»
Илья Муромец по кораблю похаживает,
Свой тугой лук натягивает,
Калену стрелу накладывает,
Ко стрелочке приговаривает:
«Полети, моя калена стрела,
Выше лесу, выше лесу по поднебесью,
Не пади, моя каленая стрела,
Не на воду, не на землю,
А пади, моя каленая стрела,
В турецкий град, в зелен сад,
В зеленой сад, во бел шатер,
Во бел шатер, за золот стол,
За золот стол, на ременчат стул,
Самому Салтану в белу грудь,
Распори ему турецкую грудь,
Расшиби ему ретиво сердце!»
Ах, тут Салтан покаялся:
«Не подай, боже, водиться с Ильей Муромцем,
Не детям нашим, не внучатам,
Не внучатам, не правнучатам,
Не правнучатам, не пращурятам!»
