Дипломатический корпус в Вологде в 1918 году
Локкарт описывал Карла Радека в своей обыкновенной манере как маленького человека с огромной головой, с торчащими ушами, с гладко выбритым лицом, одетого всегда в темную тужурку, галифе и гетры и по внешности являвшего что-то среднее между профессором и бандитом. Нуланс же увидел одного из руководителей внешнеполитического комиссариата, приехавшего в Вологду 12 июля, толстым и коротким, с угрюмым видом, дерзким и одновременно убегающим взглядом, в тужурке или пиджаке, перетянутом вокруг туловища портупеей, к которой был прицеплен огромный револьвер.
Дипломатический корпус не был привычен к обращению при помощи револьвера, и последнее обстоятельство немедленно вызвало инцидент. Курьер французского посольства и одновременно корреспондент агентства Гавас по фамилии Труве, передавая агентству телеграфную депешу о прибытии Радека и встрече его с американским послом, не преминул упомянуть о револьвере. Телеграмма была задержана, а Труве, опасаясь ареста, скрылся и нагнал своих соотечественников только в Архангельске.
Между Френсисом и Радеком сразу же установились неприязненные отношения. Докладывая о ходе переговоров в Вологде Чичерину, Радек назвал американского посла «накрахмаленным чучелом», что через агентуру Френсису стало известно. Тот, не оставаясь в долгу, в беседе с Нулансом прошелся насчет внешности и национальности Радека, добавив: «Если он снова придет ко мне с револьвером на портупее, я достану из выдвижного ящика свой, положу на стол и скажу: «Теперь поговорим!»
Неоднократно совещаясь, главы представительств передавали через Френсиса все тот же ответ: в Вологде им ничего не угрожает, покидать ее они не собираются, в Москву не поедут, против недипломатичного поведения властей протестуют. Радек переходил от уговоров к завуалированным угрозам: в Вологде и вокруг нее немало немецких и австро-венгерских пленных, они могут мстить за Мирбаха. Покушение на союзных послов могут организовать и левые эсеры, чтобы показать, что их враги — не представители той или иной национальности, а агенты империализма как таковые...
У зданий представительств властями была поставлена охрана, требовавшая от входящих пропуска. Охранники были любезны и голодны, вспоминал Френсис, и сотрудникам посольства приходилось кормить их. За сотрудниками посольств и теми из русских, кто поддерживал связь с ними, устанавливалась слежка. Стало невозможным телеграфное сообщение шифром. Когда Радек 17 июля покинул Вологду, посольская жизнь стала невыносимой.
Тайная деятельность, направленная на свержение советской власти, не прекращалась в Вологде в июне и июле ни на один день. Ведущей силой вологодского подполья было местное отделение «Союза возрождения России», в которое вошли члены демократических партий, представленных в разогнанном Учредительном собрании, — эсеры, меньшевики, народные социалисты, кадеты. Большим влиянием в нем пользовались эсер Сергей Семенович Маслов, видный кооператор, член Учредительного собрания от Вологодской губернии, кадет Петр Юльевич Зубов, товарищ городского головы Вологды, отрешенный, как и Александров, от своей должности Кедровым 27 июня. Пути-дороги привели в Вологду двух патриархов российского революционного движения, Е.К. Брешко-Брешковскую и Н.В.Чайковского, сразу же связавшихся с местным подпольем.
Ободренные как моральной, так и денежной помощью, полученной в иностранных миссиях, а в особенности высадкой союзнических сил в Мурманске и перспективами вторжения в Архангельске, вологодские заговорщики разрабатывали планы действий. В Архангельске высадке союзников должен был предшествовать переворот и ликвидация советской власти. Не давая большевикам опомниться, союзные войска должны были стремительно продвигаться к югу; в Вологде, как и в других северных городах, при их приближении должно было вспыхнуть тщательно подготовленное восстание...
5 июля 1918 года Френсис передал командующему английскими силами в Мурманске генералу Пулу сообщение от британского агента Макларэна о том, что местное отделение «Союза возрождения России» в Вологде (примерно 300 человек) попытается захватить Вологду в координации с высадкой в Архангельске. Агент опасался при этом, что с помощью ложной информации эта группа может быть спровоцирована большевиками на преждевременное выступление.
С помощью Брешко-Брешковской Маслову удалось убедить Чайковского, направлявшегося было в Сибирь, задержаться в Вологде, чтобы выехать затем в Архангельск и возглавить там после переворота новое правительство. В Вологде Чайковский участвовал в разработке первых десяти декретов этого правительства, первоначальный проект которых составил Маслов. Оба они, а также Зубов и находившийся в Вологде эсер Дедусенко постепенно перебираются в Архангельск, чтобы ожидать там вторжения союзников, готовя переворот. В Великом Устюге к Чайковскому присоединился Питирим Сорокин, но добраться до Архангельска не сумел и вынужден был в конце концов вернуться обратно.
Было в Вологде и другое подполье — монархистское. Приехавший сюда в конце мая капитан второго ранга Г.Е.Чаплин занимался переговорами с посольствами и миссиями и переправкой на север офицеров своей организации. Чаплин имел английский паспорт, что позволяло ему свободно передвигаться между Петроградом, Вологдой и Архангельском, а в Вологде он даже, если верить его собственным воспоминаниям, фиктивно числился начальником английской военной миссии.
Под надзором ЧК в Вологде находились тогда великие князья Николай Михайлович, Георгий Михайлович, Дмитрий Константинович, княгиня Татьяна Константиновна Багратион-Мухранская. Чаплинтутверждал, что предлагал великим князьям вывезти их в Мурманск к генералу Пулу, но те ответили отказом, не пожелав осложнять положение оставшихся в России членов императорской фамилии и в особенности отрекшегося Николая II и его семьи. Заметим, кстати, что примерно в это же время через Вологду проехал в Мурманск до неузнаваемости изменивший внешность А.Ф. Керенский с сербским паспортом, британская виза в котором была поставлена на свой страх и риск Локкартом.
1июля великие князья по распоряжению центральных властей были арестованы, заключены в тюрьму и через три недели отправлены в Петроград. Полгода спустя они были расстреляны В Петропавловской крепости...
После отъезда Маслова и Дедусенко в Архангельск в Вологде оставалась военная организация, которой руководил эсер Л.В. Турба. Приезжавший в июле в Вологду крупный деятель Союза возрождения» В.Н. Игнатьев пришел к выводу о недостаточности сил заговорщиков и невозможности переворота. Однако подготовка к выступлению продолжалась... В августе и сентябре подпольные организации в Вологде были разгромлены губернской чрезвычайной комиссией и политотделом VI армии Северного фронта; последовали многочисленные аресты и расстрелы. Силы союзников были явно недостаточны, чтобы вести быстрое наступление на Вологду; меры же, принятые Кедровым и вологодскими большевиками, были действенны, энергичны и жестоки.
4 июля в честь национального праздника США и 14 июля в честь национального праздника Франции в посольствах этих стран состоялись приемы, на которые демонстративно были приглашены представители старой администрации Галабутский, Александров, Зубов, уже отстраненные от своих должностей. 4 июля в «Вологодском листке» и отдельно в количестве 50 000 экземпляров было напечатано на русском языке обращение Френсиса к русскому народу. 17 июля, в день отъезда Радека в Вологду, приехал из Мурманска английский капитан Макграт, посланный генералом Пулом. Вот-вот должна состояться высадка союзников в Архангельске, и теперь пребывание послов в Вологде стало главным ее препятствием. Нужно было ехать на север, под защиту союзных войск...
На время появился и еще один план. Коль скоро союзные войска все равно будут в Вологде, не лучше ли на это тревожное время где-нибудь запереться от большевиков и выдержать возможную осаду? Подходящим для этой цели показался вологодский кремль. Построенные в XVII веке крепостные стены ни разу не служили защитой от осады и штурма, не выполнят ли они это свое назначение сейчас?
Силы для обороны нашлись бы, полагал Нуланс, рассчитывавший не только на офицеров и солдат союзных миссий, но и на верность союзникам нескольких сот русских офицеров. Была и еще одна потенциальная сила. Под руководством генерала Лаверня через Вологду на север перебрасывались бывшие военнопленные-поляки: они должны были затем пополнить армию силы союзников на французском фронте. Часть их задержалась по дороге в Вологде. В их преданности Нуланс не сомневался. (Вскоре польские легионеры были обвинены в заговоре, многие из них арестованы и расстреляны.)
Все же на очередном совещании послов и посланников было решено ехать в Архангельск, хотя разрешения на размещение в этом городе у них и не было.
Телеграмма Чичерина от 22 июля требовала решительного ответа. И он был дан. «...Мы признательны за Ваш неизменный интерес к нашей личной безопасности и решили последовать Нашему совету и покинуть Вологду». В отличие от Чичерина, Френсис имел в виду отъезд не в Москву, а в противоположном направлении.
В последние дни посол США, желая объяснить русской общественности причины отъезда, опубликовал 50-тысячным тиражом переписку дипломатического корпуса в Вологде с народным комиссаром по иностранным делам с приложением ряда документов. Власти, однако, запретили распространение отпечатанной в Вологде брошюры, как запретили еще 12 июля 
обнародование через прессу каких-либо статей и сообщений, исходящих от посольств.
Хотя, как утверждал потом Френсис, у него была договоренность с начальником станции о предоставлении локомотива для отъезда в любом направлении, без разрешения Москвы выехать оказалось невозможно. 24 июля Френсис, жалуясь Чичерину на то, что дипломаты вот уже сутки находятся в вагонах и не могут выехать, заявлял, что он не имеет ни желания, ни намерения выехать из России, если только его не заставят сделать это, но и в таком случае его отсутствие будет временным.
В ночь на 25 июля американское, английское, французское, итальянское, японское, сербское, бразильское и китайское посольства уехали из Вологды в северном направлении. Садясь в Архангельске на пароходы, они уже знали, что в городе готовится переворот и через несколько дней им предстоит туда вернуться.
В канцеляриях посольств остались поверенные: Армор — в американском, Пэнго — во французском, Бо — в английском, помещавшемся на углу Пятницкой (ныне Мальцева) и Благовещенской улиц. Секретарь английской миссии Джон Гиллеспи, личность более чем загадочная, разведчик-профессионал, знавший русский язык, использовавший в работе камуфляж, склонный к эффектам и изменению внешности, перешел на нелегальное положение и оказал помощь вологодскому подполью в его последний, самый драматический период. Ряд аргументов заставляет предполагать, что под именем Гиллеспи в Вологде был не кто иной, как «король шпионов» Сидней Рейли.
Вскоре последние сотрудники миссий по воле Советского правительства покинули город. А памятником пребывания дипломатического корпуса в Вологде в 1918 году остались «посольские дома».
Посол Франции в США Жюссеран был по-своему прав, когда говорил уже покинувшему Россию Френсису: «Вы открыли Вологду. Вы нанесли ее на карту. Вы сделали ее дипломатическим центром России на пять или шесть месяцев».
Американский посол действительно добавил к богатой истории города еще одну главу, навечно закрепив за Вологдой место в истории мировой дипломатии.
* В Вологде в начале XX века было 56 церквей (авт.).
Александр Быков, Леонид Панов.
