Природные краски на севере
Трудно себе представить более острую нужду в цветных тканях, и рядом с этим – в красящих веществах, наступившую в народе вслед за войной и революцией, примерно в 1919 г. Фабричные ткани и заводские краски, пользовавшиеся уже всеобщим распространением, стали быстро исчезать из обычного обихода крестьянской жизни. Потребность в них, однако, нисколько не уменьшалась. Белые некрашеные холсты в одежде и нарядах получили слишком большое распространение, достигнувшее уже некоторого предела. «Ведь в белом сарафане не станешь ходить: это нехорошо», – говорили мне деревенские женщины. Но то же самое можно сказать и еще о кое-каких костюмах или частях таковых: белые они выходят такими, что «нехорошо» (неприлично) быть в них среди людей. Белая одежда, вдобавок, крайне непрактична и в том отношении, что слишком марка, скоро занашивается и требует частой стирки. Отсюда искание цветных материй и красок для тканей и ниток. Когда получение фабричных красок представлялось уже совсем безнадежным, стали вспоминать старинные способы окрашивания тканей при помощи красок, которые можно тут же под руками достать каждому для себя; стали, наряду с этими, разыскивать и новые красящие вещества, а вместе с тем и учиться новым методам окрашивания. В деревне Мокрочихе Великоустюгского уезда толокнянку (растение семейства вересковых), высушенную и мелко истолченную, всыпают в большой чугун (чугунный горшок) несколько в большем половины его объема количестве, доливают водой и ставят в печь вариться часа на 2–3. В полученный горячий отвар погружают ткань или нитки и, смочив хорошо, вынимают и снова погружают в полужидкую болотную ржавчину (которая вычерпывается заранее, вместе с железистыми радужными пленками, и заготовляется в должном количестве в кадке или в ушате). Иногда из отвара толокнянки несут крашенье прямо на черную болотную полужидкую грязь и в ней хорошо «вымарывают», после чего споласкивают и просушивают. Операция повторяется до пяти раз над одним и тем же подвергаемым окраске материалом. Так достигается получение довольно приятного черного цвета.
Для получения красного цвета прежде всего был восстановлен старинный способ окрашивания мареной (по-местному – мареной). Эта краска получается из корневищ подмаренника, растущего в поле на межах и на засоренных лугах. Я познакомился с этим способом крашения в Кокшеньге Тотемского уезда. Здесь во многих деревнях Спасской и других волостей крашение мареной и способы добывания этой краски до такой степени были обычны, что даже существует с давних пор поговорка: «Как марену копает», – если хотят о ком-нибудь сказать, что он работает весьма медленно, с малой продуктивностью.
Ввиду того, что межи полей всегда служат местом свалки камней и всего, что загромождает пашню, корневища подмаренника приходится выдирать из дерновины, из камней и всякого мусора, на что, конечно, затрачивается очень много времени. Отсюда и возникла вышеприведенная поговорка, свидетельствующая о медлительности этой работы. Выкопанные корневища промывают, сушат и затем делают из них отвар, подобно тому, как из толокнянки; варят довольно долго, затем процеживают и кипятят с квасцами. На ведро отвара требуется около пяти золотников квасцов. Чаще всего красят домашнюю пряжу из шерсти, которая погружается в отвар марены с квасцами и кипятится. Когда остынет, пряжу вынимают и сушат в избе над печкой. Получается красный, малинового оттенка, цвет, прочный, нелинючий.
Кое-где припомнили и крашение «травой-зеленицей», дающей желтовато-зеленый цвет (крашение, известное исстари, но не пользующееся и не пользовавшееся раньше широким распространением).
Кора лиственницы также применялась в качестве красящего вещества с давних пор. В натуральном виде, палочками, ее брали для окраски деревянных вещей при точении их на токарном станке (веретен, швеек и пр.); причем палочки коры приставлялись (прижимались) к вращающемуся на станке предмету и давали красное кольцо той или другой ширины. Но в последнее время пользовались и отваром этой коры, который красит ткани или пряжу в зеленый цвет. Более точного рецепта окрашивания получить не удалось. Лиственничная кора далеко не является единственной употребляемой для крашения корой. Кроме нее, пользуются для этой цели ольховой, березовой, ивовой, еловой, черемуховой и, вероятно, корою других деревьев и растений вообще (красящее вещество марены также содержится в коре корневищ ее).
Березовой корой на Печеные Тотемского уезда (д. Подлинное) красят весьма многие. Сырую кору, снятую с березы, после сдирания бересты рубят кусочками, заваривают кипятком, прибавляют золы, завязанной в мешке или в тряпке; спустя дня три после этого погружают холстину или другой окрашиваемый материал в приготовленный таким образом настой и, дав пропитаться им, стелют ее затем «на солнышке» (на открытой для солнца лужайке). После высыхания на стороне, обращенной к солнцу, появится заметное окрашивание, хотя и недостаточно интенсивное. Просохший на солнце окрашиваемый холст снова погружают в тот же настой коры и опять расстилают на солнышке, только другой стороной. Такая операция проделывается до тех пор, пока не получится окраска достаточной яркости и густоты. Последняя может быть получена лишь при непосредственном действии солнечных лучей на окрашиваемое. В конце концов, после 5–6 раз удается получить темновато- или коричнево-красный цвет, довольно прочный, мало линючий или почти нелинючий и приятный на глаз. Крашение этого сорта идет на рубашки, сарафаны и даже на штаны.
