После секуляризации
Новую страницу в истории северных монастырей открыла секуляризация церковных имуществ, осуществленная Екатериной II. Манифестом 1764 года земли и крестьяне, числящиеся за монастырями, были у них изъяты и полностью переданы государству. Все монастыри переводились на государственное содержание и разделялись на три класса. В полном соответствии со сложившейся в абсолютистском государстве традицией регламентировать все и вся отныне в зависимости от классности монастырям отпускались фиксированные средства и определялось количество штатных монашеских “порций”: от 806 до 2317 руб. в год и от 12 до 33 вакантных мест. В то же время разрешалось сохранить и те монастыри, которые могли содержать себя сами, не прибегая к государственному финансированию. Они получали название заштатных.
После введения штатов настоятелями монастырей 1 класса были архимандриты, 2 и 3 класса—игумены. Бывало, что, уважая древность и заслуги монастыря 2 и 3 класса, Синод вводил в нем архимандрию, одна ко денежное содержание продолжало соответствовать игуменскому.
В ходе секуляризации перегруппировали и немногочисленное к тому времени монашество. В Вологодской епархии, например, в 27 закрываемых монастырях и пустынях на момент секуляризации проживало 83 монаха—игумены, строители, иеромонахи и рядовые иноки. Всех их расписали поименно по оставшимся монастырям, при этом братию одного монастыря рассылали в разные места, настоятелей отдельно от их прежней братии. Делалось это для того, чтобы переселенные монахи не создавали “оппозицию” на новом месте.
На первых порах после секуляризации оставшиеся монашеские корпорации благодаря этому “подселению” вновь стали многолюдными, общее количество монастырских насельников даже превышало штатное число. Но это было временное явление. Молодой смены престарелому монашеству по-прежнему приходило крайне мало. И, несмотря на продолжающуюся практику “не указного пострижения”, через 30 лет в монастырях Севера проживало монахов в 3 раза меньше, чем дозволяло штатное расписание.
Вместе с тем именно в этот период, как и по всей Церкви, в отдельных монастырях время от времени возгорался удивительный феномен старчества.
Старец Лев (иеросхимонах). До принятия схимы —иеромонах Леонид. Один из основателей старчества, как особого института духовного наставничества. В 1820-е годы проходил монашеский путь в различных северных монастырях. С 1829 года — в Оптиной пустыни. Умер в 1841 году. Был духовным наставником Игнатия Брянчанинова — вологжанина, епископа, духовного писателя, канонизированого в 1988 году.
Постепенно монастыри адаптировались к послесекуляризационным условиям. Некоторые из них сумели достичь своего расцвета именно в XIX столетии.
Игумен Дамаскин (в миру Демьян Кононов) —из крестьян Тверской губернии — сыграл в истории Валаамского монастыря роль, подобную Филиппу Колычеву в истории Соловков. Многое отличает этих людей — эпохи, в которые им довелось жить, социальная среда, их взрастившая, по-разному они завершили свой жизненный путь. Но есть, несомненно, и то, что ставит Дамаскина и Филиппа в один ряд — горячая вера, твердость воли и поразительный талант организатора. Валаам и Соловки, находящиеся в экстремальных климатических и природно-географических условиях, превращались под их твердой рукой в цветущие острова-оазисы, где образцово поставленная хозяйственная деятельность была в органическом единении с природой и православной духовностью.
Демьян Кононов впервые появился на Валааме в 1817 году. В то время он, 22-летний крестьянский сын, уже не первый год совершал паломничества по российским святыням — от Киева до Соловков. В 1819 году он возвращается на Валаам и остается там навсегда.
Как и положено, в течение первых лет усердно исполняет различные послушания: портного, конюха, мукосея. Затем поставлен в рабочие нарядчики. В декабре 1825 года пострижен в монашество с именем Дамаскин, после чего в течение 14 лет жил в скитах и пустынях Валаама, заслужив репутацию инока ревностного, доводившего себя строгим постом до изнеможения. Подвижничество Дамаскина заметно контрастировало с общим ослаблением порядка и дисциплины валаамской братии того времени. Обитель переживала расстройство и упадок, свойственные многим монастырям послесекуляризационной эпохи. И когда в церковном руководстве начались поиски достойной кандидатуры на игуменское место, могущей бы навести порядок и восстановить авторитет Валаама, то выбор пал на Дамаскина. Его кандидатура была подсказана архимандритом Игнатием (Брянчаниновым), продолжавшим зорко следить за состоянием жизни в северных обителях.В ноябре 1838 года в Петербурге он рукополагается сначала в иеродиакона, через три дня — в иеромонаха, а 30 января 1839 года — в игумена. С этого времени он более 40 лет возглавлял Валаамский монастырь.
Веками проверенными средствами возвращает Дамаскин братию к дисциплине и строгому следованию монашеским обетам. Вводит суровые дисциплинарные взыскания, немедленно изгоняет вон нерадивых и неблагонадежных послушников, сам становится духовником всей братии. Новый игумен четко определяет послушание каждого: садовник, кузнец, гостинщик, хлебопашец, каменщик, звонарь, клиросный и др. Жесткой была власть игумена Дамаскина.
Но главное даже не в этом. Дамаскин верил, что важнейшее средство сплочения братии—труд. Под его началом развернулось грандиозное переустройство Валаама. Древний монастырь как бы просыпался после векового сна. Одна за другой создавались мастерские: слесарная, столярная, литейная, кожевенная, иконописная, действовали свечной, лесопильный и кирпичный заводы. Их продукция пошла на рынок. Особым спросом пользовался отшлифованный валаамский камень различных оттенков, шедший на строительство дворцов Петербурга, а также охотно покупаемый для возведения памятников. С целью его изготовления при Дамаскине возводится камнерубный завод. Многие предприятия механизировались, для чего были созданы мощная водоподъемная и паросиловая установки: промышленный переворот, таким образом, затронул Валаам раньше, чем многие другие регионы России.
Большие доходы стал получать монастырь от торговли лесом. В связи с этим было образцово поставлено монастырское лесное хозяйство: производилась выборочная рубка, лес регулярно очищался от валежника, осуществлялись лесопосадки.
На островах были основаны первоклассный конезавод и образцовая молочная ферма. Делом героического труда была разбивка фруктового сада на каменистой почве Валаама. Землю для него возили с материка и особым образом укладывали. Саженцы яблонь и вишен любовно выхаживали и оберегали от морозов, укутывая на зиму в соломенные шубы. Десятки сортов яблок из валаамских садов раздавали монахам, богомольцам, большими партиями продавали на материке.
На получаемые доходы Дамаскин развернул на островах большое строительство. В разных местах острова возводились новые храмы, двух-трехэтажные корпуса для братии и богомольцев, гостиница, приют, дома для рабочих. По всему острову разместилось 18 часовен, посвященных Богоматери и угодникам Божиим, поставлено 10 каменных и деревянных крестов. Все это органически вписывалось в природу острова, отличалось большим вкусом. На Валааме формировалась уникальная, только ему присущая духовно-религиозная топография.
Дамаскин заботился и о просвещении монахов. Монастырская библиотека постоянно пополнялась книгами, учебниками, научно-популярными изданиями. На высоком уровне поддерживалось хоровое пение. Сам игумен вел обширную переписку с учеными, писателями, общественными деятелями. Ни одно серьезное начинание не производилось без консультаций с архитекторами, инженерами, биологами, садоводами. К финансированию проектов привлекались купцы, банкиры, промышленники. Переписка привлекала внимание к Валааму со стороны просвещенной России, се предпринимательских кругов, увеличивала популярность монастыря. Сюда ежегодно устремлялись тысячи людей. По некоторым сведениям, количество гостей и богомольцев достигало порой 20 тыс. в год. Они здесь молились и работали, а обитель всем предоставляла кров и пищу.
В 1881 году Дамаскин скончался в возрасте 86 лет, но Валаам продолжал процветать еще несколько десятилетий.
