Севернорусские архиереи на рубеже эпох
Рубеж XVII—XVIII веков стал переломным временем не только в историческом развитии России, но и самым серьезным образом затронул судьбы Православной церкви. В 1700 году фактически было ликвидировано патриаршество, просуществовавшее 111 лет и придававшее Русской церкви должное возглавление, соответствовавшее ее роли и месту в православном мире.
Православная церковь вступала в сложный и мучительный период огосударствления.
От церковных иерархов “старого” воспитания такое время потребовало особого умения совместить верность вековым традициям и ценностям православия с послушанием светской власти. Такая проблема со всей силой встала и перед севернороссийскими кафедрами— старинной Вологодской и новообразованными Холмогорской и Устюжской. В этот переломный период Вологодскую и Холмогорскую кафедры возглавляли яркие и значительные деятели Русской церкви—архиепископы Афанасий и Гавриил.
Став в 1682 году первым архиереем Холмогорской епархии, архиепископ Афанасий (Любимов), занимал ее до 1702 года, вплоть до своей кончины. Его карьера была стремительна, но закономерна—после десятилетий послушания в Сибирском Далматовском монастыре и в доме тобольского архиепископа, где умный монах-книжник получил богатый опыт миссионерства и антираскольнической борьбы, он в 1679 году волей судьбы оказался в Москве. Скоро Афанасий стал патриаршим крестовым иеромонахом, т. е. находился в ближайшем окружении Предстоятеля Церкви. Через три года он сразу был возведен в сан архиепископа.
На Холмогорской кафедре Афанасий развил бурную деятельность, навсегда оставшись в истории епархии в качестве самого известного ее иерарха. Первоначально он действовал в русле забот православного архипастыря-учредителя, сопровождая свои начинания широтой замысла и организаторским талантом.
Поскольку веками севернорусские приходы отличались фактической автономией, он последовательно вел борьбу за безусловное подчинение себе приходского духовенства и старост. Формировал дееспособный аппарат архиерейской власти и суда—Судный приказ, Казенный приказ, штат помощников и т. д. Регулярно обращался к духовенству и пастве с окружными посланиями, где разъяснял вопросы православной веры и благочестия. Афанасий много ездил по Северу, всеми средствами поддерживал храмостроительство, особенно каменное. В Холмогорах, в выстроенном под его контролем великолепном Спасо-Преображенском соборе “неленостно” служил, созывая на свои богослужения множество людей и духовенство окрестных приходов. Одним словом, он стал подлинным устроителем церковной жизни в строгом соответствии с православным каноном.
Вместе с тем Афанасий видел и специфику вверенной ему паствы—раскол. Он рассылал антираскольнические сочинения, организовывал поимку и доставку раскольников в Холмогоры, разработал систему допросов и увещеваний, требовал от приходских попов письменного учета раскольников. Непримиримая позиция была у Афанасия и по отношению к протестантам— эта проблема существовала в Архангельске: единственном морском порте России. Там жило немало иностранцев, действовали 2 кирхи. Он поставил под контроль все контакты с иностранцами, добился издания царских указов о регламентации трудовых отношений русских с ними. Правда, сам владыка охотно и активно встречался с иностранцами—“еретиками”,—пополнял свою богатейшую библиотеку европейскими книгами, в том числе светского и научного содержания, однако полагал, что эти контакты возможны лишь для человека образованного и убежденного в правоте своей веры.
Эпоха Петра наложила свое воздействие на деятельность архиепископа Афанасия в последние годы жизни. Будучи в отдалении от столицы, он тем не менее всегда был в курсе политических событий, светские и духовные новости стекались в Холмогоры от многочисленных корреспондентов владыки. Четырежды и надолго он выезжал в Москву сам. Очень скоро Афанасий уловил новый курс молодого царя и, считая, что тот нуждается в помощи и духовном руководстве Церкви, поддерживал его первые шаги на государственном поприще. Афанасий принимал царя Петра в Холмогорах и Архангельске, ходил с ним на Соловки, с началом Северной войны организовал сбор разведывательных данных, активно содействовал строительству Новодвинской крепости. У немолодого уже архиерея сложились доверительные отношения с юным царем. Есть сведения о намерении Петра I возвести Афанасия на пустовавший тогда патриарший престол. Однако смерть Афанасия помешала развитию этих отношений.
Как личность, архиепископ Афанасий как бы вобрал в себя черты двух эпох, на рубеже которых ему довелось жить и определять течение церковной жизни огромного края. Монах, книжник, убежденный сторонник реформированной Никоном церкви, допускавший в Холмогорах даже сожжение раскольнических учителей, он в то же время обладал жадным интересом ко всему новому, проводил астрономические исследования, написал медицинские трактаты, сочинение о мирозданий, создал иконописную мастерскую в Холмогорах. Считавший дело церковного устроения смыслом своего высокого служения, он проявлял не меньшее усердие и в делах государственных, светских.
Его современником по Вологодской кафедре был архиепископ Гавриил (Кичигин), занимавший ее с 1685 по 1707 год. До хиротонии был архимандритом весьма почитаемого Московского Ново-Спасского монастыря. Первое десятилетие служения Гавриила шло в рамках принятых традиций и отмечено активной церковно-строительной деятельностью: в архиерейской резиденции была возведена надвратная церковь, заказан в Голландии и привезен в Вологду уникальный колокол в 400 пудов для Софийского собора, вызолочены его кресты. Энергичный владыка пригласил в Вологду артель художников под руководством выдающегося мастера стенной живописи Д. Г. Плеханова, которая в 1686—1688 годах покрыла фресками стены, своды и столбы Софийского собора.
Второе же десятилетие архиерейства совпало с превращением края в важный резерв материальных и людских ресурсов для Северной войны. Гавриил волей-неволей все глубже вовлекался в водоворот дел, не свойственных обычно православному архипастырю. Однако делал их с присущим ему рвением и тщанием. Существует предание о том, что в 1701 году, после катастрофического поражения под Нарвой российской армии под командованием молодого царя, он сверх требуемой Петром I четвертой части колоколенной меди “для пушечного и мортирного литья” прислал еще 200 пудов, за что имел от царя похвальную грамоту. Несколько раз Гавриил радушно встречал в Вологде Петра (1693, 1694, 1702); в 1702 году он в кратчайшие сроки организовал строительство нескольких сотен малых речных судов — дощаников и барок — для перевозу в Архангельск снарядов, пороха и ратных людей. На деятельность Гавриила все больший отпечаток оказывал курс молодого Петра на использование средств и финансов Церкви, ее духовного авторитета, для обеспечения успехов войны и реформ.
Среди первых устюжских архиереев фигур, равных по масштабам Афанасию и Гавриилу, видимо, не было. После кратковременного правления первого устюжского архиепископа Геласия (1682—1685) фактическим устроителем церковной жизни новой епархии был архиепископ Александр (1685—1699). Сохранив хорошие связи в Москве, откуда он приехал на Устюжскую кафедру, Александр сумел добиться включения в состав епархии Яренского уезда. Год за годом он трудился по приданию Устюгу облика, достойного церковного центра: освящал новые храмы, обустраивал свою резиденцию, оформлял земельные владения архиерейского дома, добивался контроля за деятельностью церковных старост и т. п. В конце жизни принимал в своем городе Петра, идущего водой от Вологды к Архангельску. Его преемник Иосиф (1700—1719) уже не мог развернуть такой деятельности как по причине наступивших государственных ограничений, так и по причине своей старости и болезней.
