Язык - памятник культуры
Молчат гробницы, мумии и кости,—
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный — речь.
В чеканных, сознательно категоричных строках, призывно и страстно воспел Иван Бунин нетленный памятник народной культуры— слово. Народ—творец всего прекрасного на земле, и деяния рук его украшают землю. Но молчат храмы, пустынны луга и поля, тишина и музейный покой окружают ар- хеологические находки. Лишь Слово звучит постоянно, самозначимо в любые времена, оно имеет свой собственный смысл, понятный всем человеческим поколениям. Слово помогает восстановить мир предметов, окружавших предков, узнать об их нравах и обычаях, семейных праздниках и лихих военных годинах. Словесное художественное творчество открывает характер народа, его неистощимую гениальность, его отношение к другим народам, его помыслы и чаяния.
Память о прошлом хранит всякое слово, но особенно значимы показания письменных памятников прошлых эпох. Они в большом количестве сохраняются в архивах и музеях северных городов: Вологде, Архангельске, Петрозаводске, Тотьме, Великом Устюге, Череповце. Это рукописные книги разного содержания: сборники литературных и исторических произведений, лечебники, хозяйственные книги, книги знаменного или крюкового пения (крюки — старинные знаки нотной записи). В «Сказании о различных ересях», хранящемся в Государственном архиве Вологодской области, автор сообщает о себе: «Не вем како начати, невежда бо есмь и поселянин». Вероятно, автор сказания — сельский житель, но он умел о и грамотно разбирает отступления от церковных канонов своего времени. В одном из сборников находим летапись города Вологды первой четверти XVIII в. В начале сочинитель признается. «Имех аз немалое желание дабы ми изследовати о своем отечестве, а имянно о граде Вологде отколе разстояние и колких лет ея имущество кем устроился и где граду первенство».
Главное богатство наших архивов — столбцы, то есть документы местных учреждений и частные бумаги XVI— XVIII вв. По внешнему виду—это узкие, от 14 до 17 сантиметров шириной, полосы бумаги. Отсюда и название. Длина же была различной столбцы, содержащие запись одного дела, склеивались друг с другом. Такой документ достигал двадцати и более метров. Для удобства хранения столбец свертывали в — трубку, свивали. Отсюда другое название — свиток.
Из этих исторических материалов выясняется, что самыми крупными землевладельцами в крае были местные монастыри и архиепископы. Узнаем мы о характере и количестве различных сборов с крестьян, об их бесправии и часто бедственном положении, особенно в неурожайные годы. В челобитной 1697 г. читаем: «Государю преосвященному Гавриилу архиепископу вологодскому и белоозерскому бьют челом и плачвутся сироты твои крестьянишка Белозерского уезду Чуровские волости деревни Богоявленские Тимошка Кузьмин, Иванко Семенов, что сироты бедны и скудны, хлеб, рожь и овес вызяб, и скотинишко от их скудости испродали, к новому году рожь на семена купили и сеяли ныне мы, сие роты, от скудости своей мало, з женишками своими, з детьми наши в мире бродим, помираем з голоду, а ярового хлеба овса сеять нечем, потому что овес вызяб».
Перечислить все хозяйственные и бытовые ситуации, о которых сообщают свитки:, невозможно из-за их исключительного разнообразия: это и охота с самострелом на векш, и споры из-за огородной межи, и кража вещей из клети неведомым татем, и врачевание крестьянином-коновалом «скорбных лошадей от чесовой скорби», и сооружение мастерами «муравленого дела» главы на церкви в Спасо-Прилуцком монастыре. Можно узнать, что гребля на сенокосе в течение да ух дней оплачивалась четырьмя деньгами, а лошадь стоила три рубля с полтиной, что охотились в то время на «глухих тетерь», а пили квас, молоко, кисель и пиво, ели уху и кашу. В актах приводятся имена и фамильные прозвища северян: Андрей Лисица, Алексей Попов прозванием Коза, Сава Жаворонок, Третьяк Солома, Ивашко Васильев сын Чулок. В столбцах начала XVIII в. идет речь, об отправке колоколов и медных пушек из вологодских и архангельских монастырей в Москву для пополнения государственной артиллерии, о деятельности «кумпанста » — компаний по строительству кораблей для российского флота.
Все истории слов и вещей, о которых шла речь, основываются на фактах из письменных источников прошлых эпох, хранящихся в центральных и местных архивах.
Книги и столбцы местных архивов ждут молодых энтузиастов, любителей отечественной истории, желающих узнать родословную своей семьи, своего селения, своей Родины.
Работы — непочатый край. Только в Вологодском архиве из 13 тысяч столбцов современными исследователями прочитано не более трех тысяч.
