Мешки и сумки
Значительную группу домашней утвари составляли различные мешки и сумки. Кожаные, например, приспосабливались даже для хранения жидкостей. А вообще-то в них и в мешках из ткани держали разные предметы. Были также сумки для драгоценностей, денег и бумаг. Об этом сообщают различные письменные источники, начиная с самой древней поры. В частности и старомосковские. В «Слове Даниила Заточника» по списку XVII в. приводится старая пословица: Как во утел мех вода лити, тако безумнаго учити». В столовом обиходнике 1648 г. из Великого Новгорода сообщается о церемонии приема царя: «Подносят государю царю в мехах квас медвяной». А вот пример из записи посольских речей, сделанной в 1649 г.: «Посол, господине, что мех: что в него положут, он го и несет». Особенным спросом пользовались меха для хлеба и соли, которые шились из рогожи. Более знакомое нам слово мешок возникло как уменьшительное к названию мех, но значение уменьшительности вскоре утратилось, мех стало забываться, появилось обозначение мешочек. Но надо помнить, что и именно первоначальное отличие по материалу мешков из ткани от кожаных мехов и послужило причиной семантического расподобления слов мех и мешок, хотя иногда эти названия могли употребляться и применительно к одному и тому же предмету. Есть и другие случаи непривычного для современного человека употребления старых русских названий. Так, мешками, мешочками называли первоначально денежные карманные кошельки. Однако соответствующего однословного наименования в языке еще не было, поэтому использовалось описательное выражение мешечик зепной (от зепь — карман) : «Из подголовочка вынели денег 40 рублев да зепной мешечик, а в нем было денег рубль».
Для хранения личных вещей приспосабливали рогожные мешки и кули. Слова рогоза и рогожа употребляются, вероятно, с общеславянской эпохи. Рогожей называли и плетеную подстилку из мочала, и куль из рогожи. Разновидности рогож получали названия по способу изготовления: лапотница, циновка. Оба слова характерны для московских и рязанских мест. Лапотница была грубой толстой рогожей, а циновка — тонкая рогожа. На севернорусской территории использовались плотные матицы. А еще были рогожи завитухи, вязеницы, тартовки, решиы, подстилы, шуйки, полуторницы, чюрошницы, подережки, мещерки.
Мешок из грубой ткани мог называться вретищем или веретищем. Веретище к тому же и рогожное полотно, из которого шили рогожи. Вретище известно с XI в., а восточнославянское соответствие щетище впервые употреблено в берестяной грамоте № 65: «Вывези ми 2 медведна да веретища да попонь». Веретища были особенно распространены на северо-западе и западе русских земель.
Сравнительно поздно в письменности упоминается о кулях. Слово куль зафиксировано в источниках в 1606 г. Куль- это рогожное изделие для хранения сыпучих веществ, особенно для зерна. Кулек, как и куль, первоначально зарегистрировано в севернорусских текстах. Например, в расходной книге Кирилло-Белозерского монастыря за 1606 г.: «Под крупы и под горох купил 6 кулей рогозинных». Или в таможенной книге Тихвинского монастыря за 1609 г.: «Привез кулек кременя ставок масла деревяного». Постепенно в языке устанавливается такое различие: мешок всегда холщовый, а куль — рогожный. Рогожа — плетенное из мочала полотно. Таким образом, новое слово появилось очень кстати. Оно устранило многозначность у слова рогожи и сделало более конкретной семантику слова мешок.
Мешки из дерюги или ряднины в рязанских и подмосковных местах называли воспище, да и саму грубую ткань, употребляемую особенно часто в качестве подстилки при сушке или перевозке, именовали так же.
А вот и редкие названия каль или калья, заимствованные из восточных языков и обозначающие тару определенного объем а для перевозки краски, тузлук — мех для хранения жидких и сыпучих веществ (другие варианты: тулуп, тулун); басмаг или басман. Любопытно, что восточные названия кожаных мешков русские часто заменяли словом пузырь.
Меньшие по объему мешки и кули получили название сума, сумка, заимствованное из немецкого языка через польское посредство. Вероятно, вначале так и называли только переметные сумки, из кожи или ткани, перевозимые на лошадях у седла. Во второй половине XVII в. слово уже расширило свое значение.
Из тюркских языков было заимствовано название чемодан (начало XV в.). Первые чемоданы — это сумки, чаще переметные, из кожи или ткани для хранения платья или других вещей. Так в языке столкнулись два разных слова: сумка и чемодан. Причем на очень узком смысловом «пятачке». В конце концов сумки, приторачиваемые к седлу, стали называть переметные сумки в отличие от всех прочих сумок, а чемоданы приобрели особую форму и другие признаки, совершенно отличающие их от мягких сумок, легко меняющих свою форму в зависимости от очертаний предмета, помещенного туда. Правда, в старорусском языке, где не было слова футляр, чемоданом некоторое время называли футляры из кожи или ткани для драгоценностей, книг и денег.
Вязаные сумки, входившие в воинское снаряжение, иногда называли вянями, но вязня могла обозначать любое вязаное изделие. «Вязня сафьянная з заряды»; «В вязьнех 10 алтын денег да зеркало з гребнем».
На северо-западе России с начала XVII в. появляются шалгуны. Это особый тип сумок, распространенный у финнов и карел. Шалгун представляет собою два объединенных парой помочей и перекидываемых через плечо суконных или холщовых мешка, в которых брали в лес съестные припасы.
Из древнерусского языка перешли в наши дни названия тобола и торба. Они усвоены из тюркских языков, широко употреблялись в говоре Великого Новгорода, обозначали дорожные сумки, но в современном русском языке являются архаизмами.
