Пути распространения христианства
Обрисованная выше историко-географическая и политическая ситуация, характерная для эпохи раннего средневековья, безусловно, повлияла на условия христианизации северных земель,
становления и развития культурных традиций Вологодчины.
Пути распространения христианства на вологодских землях в целом соответствовали динамике и направлениям социально-хозяйственного освоения 
края. Устюженская земля и Белозерье, первыми попавшие в орбиту древнерусской цивилизации, по-видимому, и стали проводниками новой религии для земель Кубеноозерья и Вологды. Древнему Белоозеру принадлежат самые древние из известных ныне памятников художественной культуры, здесь же с глубокой старины сохранились церковные предания об обретении первых икон, построении первых храмов. К XI столетию относятся первые летописные упоминания о наличии христиан среди населения западных и юго-западных земель Вологодчины. В XI—XII веках христианство, вместе с первыми колонистами, проникает в Заволочье - на Вагу и Двину. На крайнем северо-востоке Вологодского края роль «корпоративного миссионера» с XIII века, под присмотром ростовских архиереев, исполняла городская община Устюга, заинтересованная в крещении своих близких соседей - предков коми-пермян - и дальнейшем продвижении к Уралу. Не случайно чуть ли не со времени образования
 |
|
Древние летописи рассказывают, что в 1260 году князь Глеб Василькович спасся от бури, застигшей его в Кубенском озере, на небольшом острове. К своему удивлению, он встретил там 33 старца, в безвестии проводивших дни в молитве. Князь построил храм Преображения Господня, что положило основание Спасо-Каменному монастырю. Монастырь этот в средние века был очень известен, несмотря на удаленность. С ним связаны имена многих северных святых - преподобных Дионисия Глушицкого, Александра Куштского, Евфимия Сямженского, Иоасафа Каменского и многих других. Издревле в монастыре существовала спасательная станция - остров находится в самом опасном для судоходства месте Кубенского озера. В советское время обитель закрыли, храмы взорвали, и сейчас из монастырских построек сохранились лишь колокольня и гостиничный корпус. Больше десяти лет монастырь восстанавливал А. Н. Плигин, скончавшийся в 2004 году и похороненный на острове рядом с поставленной им и его друзьями деревянной часовней. Сейчас его дело продолжают Н. А. Плигина, вдова подвижника, и их дети. Создан общественный попечительский совет. Существует намерение сделать Спасо-Каменный монастырь подворьем Спасо-Прилуцкого Димитриева монастыря. Регулярно навещает остров архиепископ Максимилиан, побывал здесь губернатор Вологодской области В. Е. Позгалев.
|
О появлении среди населения Белозерья, Кубеноозерья и Вологодской округи принявших крещение поселян свидетельствуют многие культурные признаки: изменения в погребальной обрядности части населения Белозерья и Кубеноозерья, наличие в археологических находках значительного числа предметов христианского культа (нательные крестики, образки, панагии, складни).
К XIV веку христианство прочно утвердилось в редких городах и ближней округе крупных сельских поселений Вологодского края. В последующий период оно перестанет быть религией знати и постепенно укоренится в крестьянской среде. Древние верования уйдут на второй план духовной традиции.
Объективное могущество Великого Новгорода XI—XIV веков, военно-промысловая активность ладожан и новгородцев, устная традиция, выводившая из «родов первопоселенцев новгородских» своих предков, создали тот весьма колоритный культурный фон, способствовавший появлению в позднейших научных исследованиях идеи первенства Новгорода не только в освоении, но и христианизации коренного населения большинства северных земель. Действительно, политические и хозяйственные задачи освоения Севера тесно переплетались с миссионерскими устремлениями Новгородской Софии. Однако, по верному наблюдению Г. И. Вздорнова, новгородские северные территории (Заонежье и Двина) были отделены от метрополии сотнями и тысячами километров, и эти объективные трудности явно не способствовали полноценному духовному окормлению Севера владычной кафедрой. Тем не менее до недавнего времени лишь немногие 
исследователи, например, священник-краевед Иоанн Верюжский, признавали, что «...не любовь и усердие к распространению христианства, а жажда корысти и обогащения влекла новгородцев в дремучие леса Севера, - они были более носителями цивилизации и торговли, нежели Евангелия». По аналогии, проведенной академиком С. Ф. Платоновым, Великий Новгород, как и Древний Рим, делился на культурную метрополию (город и «пятины») и «провинции». Уделом последних (значительная часть Заонежья, верхнего и среднего Подвинья, Приуралье) являлась поставка хлеба, продуктов промыслов и налоговые выплаты в пользу новгородской городской общины. Беззастенчивая эксплуатация новгородской метрополией своих обширных владений настроила, в конечном итоге, коренное население на активное сопротивление своему суверену и ускорила их переход под «руку» великих князей Москвы, обещавших всяческие послабления и льготы.
Несколько иная историко-культурная ситуация складывалась на территории Вологодского края в Белозерье, Вологде, Посухонье, Устюге. Степень и глубину освоенности этих земель к XIV столетию не следует преувеличивать, но сам факт существования древних городских центров и образование в XIV веке целой сети монастырей создавало несравнимо более плотное социокультурное пространство, нежели в дальних новгородских владениях. В обмен на политическую лояльность Север получал право относительно автономного
хозяйственного существования, а тяжелый налоговый гнет заменяла гибкая, продуманная идейно-духовная экспансия, на острие которой находились христианские миссионеры, выступавшие основателями -новых монастырей и приходов.
Возвращаясь к этнокультурным и социально-политическим обстоятельствам сосуществования северных владений Новгорода, Ростово-Суздальской земли, великокняжеской Москвы на исходе эпохи первичной колонизации Севера, необходимо отметить следующее. К рубежу XIV-XV веков, за два-три столетия, из относительно аморфного «русско-чудского» населения Поонежья, Присухонья и Подвинья формируются самостоятельные этносоциальные группы: «онежане», «вологжане», «двиняне». «устюжане», «южане», «вилежане»... Единство по «земле», а не «крови» скреплялось христианством, культами местных святых и святынь.
