«Всякое посудье...»
Бытовой словарь старой Руси хранит немало сокровищ, удивительных по своей смысловой емкости, ярких и выразительных. Продолжая знакомить с ними читателя, расскажем о названиях посуды.
Само слово посуда и производное от него посудье появились, очевидно, в конце XVI — начале XVII в., о чем свидетельствуют памятники письменности этого времени. В письме подьячего В. И. Торокана из Смоленска, датированном 1609 г., читаем: «Да грехом моим на посаде двор вызжен, и посудья и хлебца немало погорела». В одной из челобитных, относящейся к 1634 г., записано: « ...жена его и сын… продают деревни и мельницы, и котлы, и кубы, и всякую житейскую посуду».
Более древним общим названием любой посуды является судно (мн. число cуды) и производное суденко. В книге записей явок жителей Великого Новгорода за 1650 г. есть пример синонимичного употребления посуда и суды: «И что де было в хоромех железного всякого запасу и замков висучих и личинных и всякой домовой деревянной посуды, то все пограбили, что было одеял и серебряных судов и всякого медного и оловяного и погребцов, и то де все розломали».
К тому же корневому гнезду принадлежало слово сосуд, которое обозначало посуду столовую и «питейную». Как сообщает публицист XVII в. Григорий Котошихин, «...гречаня приезжают к Москве ежегодь и привозят с собою товары всякие: сосуды столовые и питейные, золотые и серебряные». Более полный перечень приведен в Домострое XVI в.: «А столовые сосуды: оловяники и братины, и ковши, уксусници, перечници, росолници, солоници, ставци, блюда, лошки, скатерти, фаты — всегда бы было чисто и готово». Сосуд — это и «единица измерения» посуды. В духовной грамоте 1640 г. читаем: «...да белой посуды оловянной и блюд и мисок 20 сосудов». А что же вообще входило в старорусский сервиз? Блюдо, латка, миска, плошка, став, тарелка. Из этих слов чаще употреблялось известное со времен древней Руси слово блюдо, а также распространившееся с XVII в.— тарелка.
Блюдо упоминается в русских текстах с XI в., оно было заимствовано из древнегерманского языка еще в дописьменную эпоху и сохраняется в ряде славянских языков. Блюда известны серебряные, оловянные, медные, ценинные (керамические), стеклянные и деревянные, белые или расписные. Посуда из дерева называлась щепьем, щепой: «Привезено с Вологды 80 блюд щепы сковоротчатых» (1650). В «Молении Даниила Заточника» отмечалось: «Не добра словеса предложенна, добра колбаса предложенна на блюде». Блюдо не было столовым прибором индивидуального пользования, оно служило для подачи пищи для нескольких человек, сидящих рядом. Вот свидетельство очевидца одной из трапез 1653 г. Арсения Суханова: «Сидели патриарх армянский с нашим патриархом вместе и ели с одного блюда». Пища раскладывалась на тарелки. А вот как описывает царскую трапезу Григорий Котошихин: «Да в то ж время пред царем стоит на столе, на большом блюде, хлеб да сыр, и тот хлеб и сыр начнут резати и класть на тарелки».
В языке Московской Руси бытовало выражение сидети в блюде, что значило 'сидеть за столом около одного блюда, рядом, по соседству'. «А стол ему, архиепископу, поставлен был одному, поперек братскому столу стороною, а в блюде с ним сидел игумен да старец Филарет». Запись взята из расходной книги Кирилло-Белозерского монастыря (1622).
Тарелки как посуда индивидуального пользования были меньших размеров, а поскольку посуда малого размера именовалась также словом блюдце, возможны случаи отождествления этих названий, о чем свидетельствует пометка в приходо-расходной книге Тотемского соляного промысла (1655): «...блюдец торелок купил деревянных одиннатцать». Тарелка — русское новообразование начала XVII в. от усвоенного в XVI в. немецкого по происхождению слова таргль. Впервые тарель отмечено в завещании князя Дмитрия Ивановича 1509 г. В XVII в. оно становится понятным почти на всей русской территории, появляются уменьшительно-оценочные варианты тарелка и тарелочка. На одном из предметов, хранящихся в Оружейной палате, в 1694 г. было написано: «Сию золотую тарелку пожаловала великая княгиня благоверная царица к великая государыня Наталья Кириловна внука своего благороднаго государя царевича и великого князя Алексея Петровича».
Слово миса было известно многим славянским языкам, так как оно усвоено в общеславянский период из латинского. В русских текстах отмечается с XII в. Широкие и плоские мисы большого размера служили для подачи нескольких блюд и хлеба на стол. Сказать по-другому, походили на поднос. Для хозяйства вологодского архиепископа в 1652 г. сделали «три мисы, что на стол хлеб носят», об этом говорится в приходо-расходной книге вологодского архиерейского дома, хранящейся в областном краеведческом музее.
Посуда меньшего размера именовалась полумисье. Редко и только с XVII в. начинает употребляться слово миска. Первоначально оно было разговорным, совсем не встречается в литературно-художественных текстах древней поры. Полностью освоено лишь в национальный период.
Любопытна судьба слова латка, хорошо известного северянам. Впервые оно отмечается в литературно-художественных и религиозных сочинениях XIV в. Вероятно, слово древнее этих памятников письменности. Оно обозначало посуду кухонную (для приготовления пищи) и столовую, сделанную из глины. Уже к XVII в. прочно вошло в разговорную речь жителей Валдая, Онежья, Холмогор и всего Подвинья до Великого Устюга.
Сладости и фрукты на столы богатых людей подавали, как правило, в ставах — ставцах (деревянные невысокие кружки), хотя чаще они служили для питья. В росписи царских кушаний 1610—1613 гг. читаем: «...ставец кундумов, а в них четь лопатки муки крупичатой, 2 яйца, ставец штей». При составлении описи имущества княжны Мстиславской упомянута «коробочка с овощи, с пастилами да ставик дынь в патоке». Специальная посуда для фруктов и овощей именовалась по названию плодов: лимонник, огуречник, овощник. Имелась посуда для приправ и пряностей: уксусница, перечница, солоница, горчишник, хотя первые упоминания о них встречаются не ранее XVI в. Несколько таких предметов в футляре или на одном поддоне, именовались судки столовые. В описи имущества вологодского архиепископа 1663 г. значатся «сутки столовые четверные, серебряные, резные, золочены местами: солоница да перешница, да два уксусника». Некоторые названия посуды для специй сначала не имели четкого рода, хотя женский уже преобладает: уксусница — уксусник, перешница — черешни чек.
«Царствовали» на русском столе и в те далекие времена хлеб и соль, поэтому названия посуды для соли и хлеба встречаются в текстах очень часто. Из двух вариантов солоница — coлонка предпочитался второй, более поздний по времени появления. Название солонка было особенно распространено в Новгороде, Пскове, Тихвине. Вот два описания: «...солонка яшмовая, подсолоницею блюдечко хрустальное, цена солонке положена большая» (1633); «...солоночка серебрена, невелика, золочена, на ней надпись: солонка благоверного царевича князя Ивана Михайловича» (1677). На Севере особенно славились деревянные солоницы местного производства в форме уточек. Вологжанин Иван Селиверстов приплыл в 1676 г. в Великий Устюг для торговли, в лотке у него среди прочего товара было «50 солониц деревянных уточек, 25 братин пестрых». Об этом сделана запись в Устюжской таможне. В енисейской росписи товаров 1687 г упоминается «утка деревянная, в чем соль кладут, вологодская, цена полгривны».
Емкость для хранения печеного хлеба называлась хлебницей. Это — севернорусское слово. В актах Онежского Крестного монастыря за 1688 г. так и записано: «...хлебница, в чем хлеб на стол носят». В Подвинье издавна употреблялось и название хлебенка, т. е. корзина или сундучок с печеным хлебом для стола, корзина со съестным в дорогу. Наши севернорусские хлебницы известны и в Сибири, куда их привезли переселенцы из архангельских и вологодских мест.
В столовый прибор входит и ложка. Это название имеет очень древнее происхождение. В древнерусский период чаще употреблялось лжица, известное по самым различным памятникам. В Лаврентьевской летописи рассказывается, как дружина Владимира выговаривала князю: «Зло есть нашим головам да нам ясти деревянными лжицами, а не серебряными». Что же делает князь: «Се слышав, Володимер повеле исковати лжице сребрены ясти дружине». Лжицы, судя по новгородским берестяным грамотам, знали в древнем Новгороде уже в XII в. В московский период слово лжица употребляется в книжной архаизированной литературе, а также в речевом обиходе церковников. Зато с XVI в. начинается господство варианта ложи, известного на Руси и раньше. Особенно ценились в то время каповые, щеточные или репчатые ложки (кап, щетка — наплыв из особо прочной древесины на стволе дерева) и коренные, корельские, или корелки, сделанные из корня дерева. Из ствола дерева делал ась ложка прямизна, она не отличалась прочностью. Прибор из ложки и ножа назывался связни. Изобретен еще в Московской Руси.
